Diros — Портал для всей семьи

рекомендация сайта

ГЕРМАНСКИЕ ЯЗЫКИ, входящая в индоевропейскую языковую семью группа близкородственных языков, на которых в настоящее время говорят более 600 млн. человек.

К современным германским языкам относятся: английский, африкаанс, нидерландский (или голландско-фламандский), датский, идиш, исландский, норвежский, фарерский, фризский и шведский. Из этих языков самую большую территорию распространения имеют английский и нидерландский; наибольшее число людей говорит на английском и на немецком. На английском языке как на родном говорят более 300 млн. человек, живущих, главным образом, в Австралии, на Британских островах, в Канаде, Новой Зеландии, Соединенных Штатах и Южной Африке; кроме того миллионы людей по всему миру пользуются им как вторым или иностранным языком.

На немецком языке как на родном говорят ок. 98 млн. человек в Австрии, Германии, Люксембурге, Швейцарии и в некоторых частях Франции; кроме того, для многих жителей Центральной Европы он является вторым языком. Нидерландский язык (который называют голландским в Нидерландах и фламандским в Бельгии или во французской Фландрии) является родным примерно для 20 млн. человек в Нидерландах, Бельгии, на Виргинских островах, в Суринаме и на Кюрасао, и им до сих пор пользуются в Индонезии. (Pennsylvania Dutch — «пенсильванский голландский» — представляет собой не голландский, а немецкий диалект, на котором говорит все меньшее количество потомков ранних немецких поселенцев, обосновавшихся в Пенсильвании и прибывших, главным образом, из Пфальца; название происходит от старой формы слова Deutsch ‘немецкий’.) На языке африкаанс, близкородственном нидерландскому, говорят в Южно-Африканской Республике. Фризский — родной язык нескольких сотен тысяч жителей провинции Фрисландия в Нидерландах. На шведском говорят 9 млн. человек в Швеции и в некоторых районах Норвегии и Финляндии, на датском — 5 млн. в Дании и северной части Шлезвига, а также в Гренландии, на норвежском — около 5 млн. в Норвегии, а на исландском — почти 300 тыс. в Исландии. Идиш, или еврейско-немецкий, в основе своей является немецким диалектом с примесью древнееврейских, польских и русских элементов. На нем говорят евреи, эмигрировавшие из Центральной Европы, а также их потомки. Число говорящих на идише сокращается, его постепенно вытесняют языки новых стран проживания евреев (например, в Израиле — иврит).

Классификация. Все германские языки восходят к одному языку-предку, который называют прагерманским и который не засвидетельствован в письменных памятниках, но его структура может быть выявлена путем сравнения самых ранних диалектов, отраженных в древнейших текстах. Древние германские диалекты традиционно делятся по географическому принципу на три группы: северную, восточную и западную. Таким образом, тексты на германских диалектах скандинавского севера (включая Гренландию и Исландию) называются северогерманскими; все относящееся к языку племен, поселившихся в ранний период в балтийском регионе к востоку от реки Одер (таких, как бургунды, готы и вандалы), называется восточногерманским; все же написанное на диалектах племен, живших между Одером и Эльбой, а также непосредственно к югу и западу от этой территории, называется западногерманским. Так же классифицируются и языки, являющиеся потомками этих групп диалектов. Например, английский, немецкий, нидерландский (и африкаанс, хотя это более новый язык), с генетической точки зрения, являются западногерманскими языками. Эта классификация не учитывает особенностей раннего этапа дифференциации германских диалектов. Дело в том, что восточногерманские диалекты имели общие черты с северогерманскими и другие общие черты — с западногерманскими; с другой стороны, северогерманская группа, хотя и была диалектно однородной в ранний, или рунический период с 300 до 800 н.э., не обнаруживает заметных отличий ни от восточногерманской, ни от западногерманской групп вплоть до 7 в.; крайне сомнительно, что когда-либо действительно существовал единый однородный западногерманский диалект.

Заслуживают рассмотрения две гипотезы. Одна из них исходит из этнографического деления германских племен по Тациту (Germania, 2: ингвеоны, эрминоны, иствеоны); соответственно, вместо единой западногерманской группы выделяются три, которые называются следующим образом: германская прибрежных районов (Kstendeutsch = ингвеонская), центрально-германская (Binnendeutsch = иствеонская) и альпийско-южногерманская (Alpendeutsch-Sddeutsch = эрминонская). Согласно другой гипотезе, выделяются пять групп германских народов: северная, восточная, полабские германцы, германцы побережья Северного моря и германцы, жившие между Везером и Рейном. Эти классификации отражают ситуацию до эпохи великого переселения народов во 2 или 3 в. до н.э. Различаясь в деталях, обе гипотезы отвергают представление о существовании западногерманского языкового единства и сходятся в том, что понятие «западногерманский» — если иметь в виду не просто удобное географическое деление — применимо лишь к некоторой совокупности поздних инноваций.

Фонетические и морфологические изменения. От всех остальных групп индоевропейской семьи германские языки отличаются рядом изменений звуков и форм, которые имели место только в германских языках или же происходили в них в особой последовательности. Одним из таких изменений является первое германское передвижение согласных (называемое также законом Гримма). Точная датировка этого процесса затруднительна, но он мог начаться ок. 1000 до н.э. и постепенно продолжаться вплоть до его завершения в первых веках нашей эры. Причины его неизвестны. Результаты первого германского передвижения согласных видны в ранних письменных памятниках всех германских языков: индоевропейские звонкие придыхательные смычные согласные bh, dh, gh, которые остались неизменными в санскрите (например, bharati ‘он несет’), превратились в ранних германских языках в звонкие фрикативные [b, d, g], которые очень рано (особенно будучи удвоенными, после носовых согласных, а также — по крайней мере в случае с [b] и [g] — в начальной позиции) превратились в соответствующие смычные согласные b, d, g (ср.: древнеанглийское, древневерхненемецкое и древнесаксонское beran ‘нести’); индоевропейские звонкие непридыхательные смычные согласные b, d, g превратились в соответствующие глухие — p, t, k (ср.: латинское duo ‘два’ — но древнеанглийское twa); а индоевропейские глухие непридыхательные смычные согласные p, t, k и сравнительно редко встречающиеся и имеющие более позднее происхождение соответствующие придыхательные ph, th, kh дали германские глухие фрикативные f, , h (ср.: греческое , санскритское trayas, латинское tres, но английское three; латинское cano ‘пою’, но родственное ему английское hen ‘петух’).

Некоторые нарушения регулярности этого изменения связаны с местом в слове исконного индоевропейского ударения в тот период, когда происходило первое передвижение согласных. Поскольку это ударение было позиционно свободным, то германские фрикативные f, , h, возникавшие в ходе этого процесса, и глухой сибилянт s, унаследованный неизменным от индоевропейского праязыка, могли оказаться как в предударной, так и в заударной позиции. Когда индоевропейское подвижное ударение падало на гласный, непосредственно предшествующий этим звукам f, , h, s, или же когда они оказывались в начале слова, они не претерпевали дальнейших изменений в германских языках; но если ударение падало на какой-либо другой слог, тогда в интервокальной позиции или между гласным и звонким согласным они озвончались, превращаясь в b, d, g, z. Таким образом, f в древнеанглийском слове fisc непосредственно является рефлексом индоевропейского p (ср. латинское piscis ‘рыба’), а h в готском слове fahu является рефлексом индоевропейского k (ср. латинское pecus ‘скот’), но b в готском слове sibun — результат озвончения германского f, восходящего к индоевропейскому p (ср. греческое ‘семь’), z в готском слове maiza — результат озвончения первоначального индоевропейского s (ср. оскское mais ‘больше’), а r в древнеанглийском слове coren (причастие прошедшего времени от ceosan ‘выбирать’) и r в современном английском слове more (ср. готское maiza) являются примерами дальнейшего изменения в r (ротацизма) германского z, восходящего к индоевропейскому s. Эти результаты воздействия индоевропейского ударения, создающие отклонения от регулярности первого передвижения согласных (закона Гримма), сами регулярны и называются законом Вернера. Существование закона Вернера позволяет также, наоборот, по наличию или отсутствию озвончения фрикативных f, , h, s установить место индоевропейского ударения.

Изменения в системе гласных, которые происходили в течение этого периода, были не менее регулярными, чем изменения в системе согласных, но явно более сложными, поскольку разные германские языки уже в ранних письменных памятниках обнаруживают некоторые расхождения (например, гласному e в латинском слове semen ‘семя’ соответствует e в готском слове ses, но в древнеанглийском и a в древневерхненемецком sad ‘семя’). Поэтому можно констатировать лишь немногие изменения гласных, произошедшие в германских языках по сравнению с индоевропейским: 1) ударные индоевропейские и совпали в (латинское octo = древневерхненемецкое ahto ‘восемь’, латинское ad = древневерхненемецкое at ‘к’); 2) индоевропейские и совпали в (латинское mter = древнеанглийское mdor ‘мать’; латинское fls = древнеанглийское bl-stma ‘цветение, цветок’; 3) индоевропейское , как и в большинстве других индоевропейских языков, дало , и, таким образом, на ранней стадии в германских языках существовала фонема , имеющая троякое происхождение — из индоевропейских , и ; 4) перед индоевропейским m, n, r, l в тех случаях, когда они были слогообразующими (подобно согласному n в современном английском слове button []) в германских языках появился гласный u, тогда как в других индоевропейских языках появился другой гласный или (как в случае и в санскрите) не появилось никакого гласного, или же эти слоговые согласные изменились особым образом (например, в греческом из индоевропейского слогового n возник отрицательный префикс , в латыни ему соответствует in-, в германских языках — un-); 5) индоевропейские дифтонги, как долгие, так и краткие, обнаруживают тенденцию к монофтонгизации (например, индоевропейское ei дало в германских языках i с небольшой степенью дифтонгичности: греческое ‘иду’ = готское steigan [sti-], древненорвежское stga, древнеанглийское stigan, древнесаксонское stigan, древневерхненемецкое stgan, — все со значением ‘подниматься’ или ‘взбираться’).

Еще одно изменение по сравнению с индоевропейским, произошедшее в германских языках и имевшее важные последствия, состояло в закреплении изначально свободного, или подвижного, ударения на первом или корневом слоге слова — в глаголах на корневом слоге, а в существительных и прилагательных, имеющих префикс, обычно на префиксе. Это передвижение ударения завершилось, вероятно, к 1 или 2 в. н.э. Возникшее в результате сильное фиксированное ударение (подобное ударению в современном английском или чешском языке) вызвало исторические изменения гласных в безударных слогах и, одновременно, чередования гласных в однокоренных словах (ср.: современные русские слова: вода [vad], водный [vdnъj], водяной []). Далее при безударности конечного слога словоизменительные суффиксы, которые на ранней стадии были типичны для всех индоевропейских языков, ослаблялись и в большинстве случаев исчезали, так что в настоящее время ни в одном из германских языков не обнаруживается той высокой степени синтетизма, которая ясно видна в классической латыни. Таким образом, все современные германские языки (особенно английский) приближаются в настоящее время к изолирующе-аналитическому структурному типу, характерным примером которого является китайский язык, и удаляются от синтетического, или флективного типа, примером которого может служить латынь.

Однако эта утрата флексий представляет собой очень сложный процесс, и закрепление ударения на одном из неконечных слогов — лишь одна из многих его причин. В самых ранних письменных памятниках германских языков имеется только пять формально и функционально различающихся падежей вместо постулируемых для праиндоевропейского восьми; сложная система глагольных времен (или видов) и наклонений, существовавшая в более ранние периоды (хотя, вероятно, никогда полностью не употреблявшаяся), предстает в виде сильно упрощенной системы из трех наклонений (изъявительного, сослагательного и повелительного), двух времен (настоящего и прошедшего) и двух чисел (единственного и множественного).

В процессе перехода от индоевропейского состояния к германскому (как и при развитии из индоевропейского праязыка других обособившихся языковых групп) глагол претерпел более значительные изменения, чем имя. Типы склонения имен, которые выделяются в латыни, греческом, санскрите, старославянском и других древних индоевропейских языках, обнаруживаются на материале самых ранних памятников также и в германской группе; единственная существенная инновация — так называемое слабое склонение прилагательных (ср. окончание -n в слове guten в dem guten Manne). В глаголе же упрощение всей системы сопровождалось некоторыми явными структурными изменениями. В частности, чередование гласных в корне, которое было одним из нескольких показателей перфекта (ср.: e в греческом в настоящем времени, но o в форме перфекта ), распространилось по аналогии, в результате чего возникли так называемые ряды аблаута, и в сильных глаголах оно стало показателем формы прошедшего времени единственного числа (например, древнеанглийское ic ride, ic rad — современное английское I ride, I rode). Одновременно индоевропейский тематический класс глаголов, в котором в форме настоящего времени между корнем и личным окончанием появляется гласный o или e (например, греческое ‘мы развязываем’ — ‘вы развязываете’), расширился, включив в себя почти все германские глаголы (например, древненорвежское bind-o-m — bind-e-); появился также новый способ образования прошедшего времени, называемый слабым претеритом (современные английские walk — walked в противоположность ride — rode).

Древнейшие письменные памятники. Первым письменным памятником германского языка является надпись, выполненная неким североиталийским, а возможно и этрусским алфавитом, на одном из нескольких хорошо сохранившихся шлемов, найденных в 1812 в Негау в австрийской земле Штирия. Надпись читается как harixastiteiva. Задача ее дешифровки пока не решена, но последние пять букв могут быть именем бога, возможно, скандинавского Тюра или Туисто, упоминаемого Тацитом (Germania, 2). Датируется она, вероятно, 3 или 2 в. до н.э.; сам шлем, возможно, относится к более раннему периоду. Вторыми по древности являются короткие восточногерманские рунические надписи на готском языке, найденные в Ковеле на Волыни и в Пьетроассе в румынской области Валахия. В Пьетроассе была найдена золотая гривна (нашейное кольцо) с надписью gutaniowihailag; последние шесть букв могут быть словом, означающим ‘святой’. Далее по времени идут (или, возможно, относятся к тому же самому времени) самые старые из тысяч надписей, сделанных руническим алфавитом (fuark), которым пользовались все германские племена на протяжении целого тысячелетия.

Восточногерманские языки. Самым древним из дошедших до нас связных текстов на германском языке, является перевод греческой Библии на один из восточногерманских языков — вестготский (визиготский), сделанный епископом Вульфилой в 4 в. Самая большая сохранившаяся часть перевода дошла до нас в виде списка, так называемого Серебряного кодекса (Codex Argenteus), сделанного в конце 5 или начале 6 вв. в остготской Италии.

В готском языке изменения, описываемые законом Вернера, гораздо более редки, чем в других языках (ср. ротацизм в древнеанглийском coren — причастии прошедшего времени от ceosan ‘выбирать’ при сохранении s в готской параллели kusans; но, с другой стороны, мы видим z в слове maiza — оскское mais — современное английское more ‘больше’); и поскольку язык этого памятника очень древний, в нем еще отсутствует умлаут, т.е. уподобление артикуляции гласных соседних слогов. Кроме того, в готском сохраняется двойственное число в глаголе, остатки индоевропейского медиопассива со значением пассива, а также в некоторых формах редупликация как показатель прошедшего времени (например, готское letan — претерит от lailot ‘оставлять’, которому соответствует в древнеанглийском форма претерита let). Будучи в некоторых отношениях явно архаичным, готский язык, тем не менее, характеризуется некоторыми фонетическими и морфологическими инновациями: как и в северогерманских языках, в готском интервокальные w и j после кратких гласных усилились, дав, соответственно, ggw и ddj (ср, гот. triggwa ‘союз’, др.-норвежск. мн. ч. tryggvar ‘доверие’, но др.- верх.-нем. triuwa, совр. нем. Treue ‘верность’). Только в готском произошло изменение u в a [] и i в a [e] перед h и r (например, tahans — причастие прошедшего времени от tiuhan ‘тащить’, но budans — от biudan ‘предлагать’; bargs ‘крепость’, но burg в древнеанглийском); появились новые слова со значением ‘отец’ и ‘мать’ взамен общеиндоевропейских (к которым восходят английские father, mother), а также, по-видимому, новое слово со значением ‘делать’. Готский — единственный восточногерманский язык, на котором сохранились какие-либо существенные тексты. В настоящее время готский — мертвый язык, и не существует никакого современного языка, который являлся бы его прямым потомком.

Северогерманские языки. Северогерманские языки, называемые также скандинавскими, делятся на две группы: западноскандинавскую, включающую исландский, фарерский и норвежский языки, и восточноскандинавскую, в которую входят шведский и датский языки. Самыми ранними скандинавскими письменными памятниками являются рунические надписи 3 или 2 в. до н.э., но отчетливое выделение скандинавской подгруппы германских языков происходит лишь в эпоху викингов (750-1050 н.э.).

В скандинавских языках (как и в западногерманских, хотя и в меньшей степени) обнаруживается действие умлаута, которое началось в 5 или 6 в. и которое поэтому не засвидетельствовано в готских текстах. Например, в ранней германской форме номинатива единственного числа uir-a-z (восходящей к индоевропейской форме *uir-o-s, из которой произошло латинское vir ‘мужчина’) корневой гласный i под влиянием гласного a превратился в e в древнеисландском слове verr ‘мужчина’ (а также в древнеанглийском и древневерхненемецком); гласный i, засвидетельствованный в конечном слоге готского слова katils ‘котел’, вызвал изменение a в e в древнеисландском слове ketill (что отразилось и в современном английском kettle); гласный u, засвидетельствованный в готском слове magus ‘сын’, вызвал изменение a в в древнеисландском слове .

В древнескандинавском еще в эпоху рунических надписей указательные местоимения, включая и определенный артикль, занимают позицию после определяемого существительного. Такая постпозиция и последующее превращение артикля в энклитический суффикс в случае, когда перед существительным нет прилагательного, являются характерной особенностью всех современных северогерманских языков; так, например, постпозитивный артикль включают норвежские слова gutten ‘мальчик’, bordet ‘стол’; bturin ‘лодка’, btarnir ‘лодки’, btunum ‘к лодкам’; шведские gossen ‘мальчик’, huset ‘дом’.

В древнескандинавском обнаруживаются также и истоки тонового, или музыкального ударения, характерного для современных шведского и норвежского языков, и исторически связанной с ним датской гортанной смычки [], называемой std, которая в датском языке присутствует в долгих слогах после долгого гласного или дифтонга или после краткого гласного, если за ним следует звонкий согласный; по вопросу о времени их возникновения нет единой точки зрения. В современных шведском и норвежском языках существует два типа музыкального ударения, или мелодического контура слова. Первый — сравнительно простой и характеризуется однократным повышением тона; второй — сложная последовательность нисходящего и восходящего движения тона. Например, современные шведские слова anden ‘утка’ и anden ‘дух’ различаются только тем, что последнее имеет первый тип музыкального ударения, а первое — второй тип. То же самое различие — между современными норвежскими словами kokken ‘повар’ и kokken ‘повариха’. Подобным образом и в датском языке некоторые слова различаются только наличием или отсутствием гортанной смычки, например mand [] ‘человек, мужчина’ — в отличие от неопределенно-личного местоимения man [man]; в других словах смыслоразличительную роль играет позиция гортанной смычки: mil [] ‘миля’ — в отличие от mild [] ‘мягкий’.

Примерно с середины 19 в. в Норвегии развернулась жаркая полемика относительно того, следует ли принять в качестве государственного языка букмол (bokml), называемый также датско-норвежским, или риксмол (riksml), или же следует избрать <новонорвежский> (nynorsk), который иначе называется ландсмол (landsml). Первый представляет собой разговорный норвежский язык, в основе которого лежит, отчасти, литературный датский язык; второй — синтезированный филологом И.Осеном на основе преимущественно западно-норвежских диалектов язык, в котором нет или почти нет следов датского влияния. Для современной языковой ситуации характерна тенденция к слиянию их в единый язык, который называется <общенорвежским> (samnorsk).

Западногерманские языки. Более 90% всех говорящих на германских языках составляют носители западногерманских языков (прежде всего английского).

Состав западногерманской группы следующий: известный в письменной фиксации с 7 в. древнеанглийский язык, потомком которого в настоящее время является современный английский; древнефризский, известный с 13 в., и его потомок — современный фризский язык; древнесаксонский язык, известный примерно с 800 и являющийся предком нижненемецкого; древненижнефранкский, также известный примерно с 800 и являющийся предком, в частности, современного нидерландского языка; и известный примерно с середины 8 в. древневерхненемецкий и его потомок — современный немецкий язык.

Английский выделяется среди других германских языков в том отношении, что он, начиная с очень ранней эпохи (11 в.), подвергался сильнейшему влиянию со стороны старофранцузского, в результате чего весьма значительную часть словарного состава современного английского языка составляет лексика романского происхождения. В Новое время английский активно пополнял свой словарный состав заимствованиями, — прежде всего из латыни и греческого, а также менялся в других отношениях в силу того, что был родным языком населения разных частей света. В области морфологии английский язык отличает резкое сокращение форм словоизменения: исчезновение категорий рода и падежа в системе имени, упрощение системы личных окончаний в спряжении, а также исчезновение местоимения 2-го лица ед. ч. и соответствующей глагольной формы и др. В целом английский язык и язык африкаанс, как в наибольшей степени затронутые редукцией, в настоящее время являются наименее типичными представителями германских языков. Наоборот, наиболее богатой морфологией из современных германских языков обладают менее всего подвергшиеся редукции исландский и фарерский.