Diros — Портал для всей семьи

Германии, как никогда нужны переселенцы

Иммигранты играют важную роль в развитии Германии. Многие из переселенцев являются квалифицированными специалистами, бизнесменами, деятелями культуры и искусства, учеными или людьми, которые просто смогли пройти довольно сложный процесс иммиграции. (редакция)

Ты приехал в Германию N-ое количество лет назад. До сих пор ты, не прикладывая особых усилий, ждешь манны небесной в виде интересной высокооплачиваемой работы. Все это время, чтобы ты не умер с голоду, немецкое государство выплачивает тебе социальное пособие, называемое теперь ALG II, и предоставляет другие материальные блага, ожидая, естественно, отдачи. А ты тихо радуешься тому, что сегодня соседа-инженера, а не тебя отправили красить стены, а его жену-врача мыть полы. На этот раз пронесло.

Ты берешь в руки газету на русском языке (на немецком научился чуть-чуть изъясняться — достаточно для того, чтобы сделать покупки в магазине) и читаешь статьи о благополучных состоявшихся людях, твоих бывших соотечественниках. Какие чувства ты при этом испытываешь? Зависть? Удивление? Восхищение?

Не знаю. Но, скорее всего, пробегая по строчкам, ты ищешь себе оправдание:

— Так ему же всего 30 было, когда он приехал. А мне почти 40…

Или:

— Конечно, ей хорошо. Она и дома в банке работала. А это здесь востребовано:. Не то, что я — инженер-кораблестроитель, попал в город, где речку можно в любом месте вброд перейти.

Так вот. Я расскажу сегодня о человеке, который нашел себя, не благодаря, а вопреки многим обстоятельствам. Посудите сами.

Михаил Озеров, программист из Москвы, приехал с семьей 12 лет назад. Тогда ему было чуть за 40.

Сразу же приступил к изучению языка. Он считал это для себя первостепенной задачей. После окончания курсов от биржи труда мог кое-как объясняться. Назвать это освоением немецкого языка было пока невозможно. В отличие от многих других, которые лихорадочно скачут с одних курсов на другие, уповая на то, что когда-нибудь, наконец, количество усвоенных правил и выученных слов перейдет в качество, и они бегло и правильно заговорят по-немецки, Михаил пришел к нетривиальному выводу: надо искать работу, и там, на месте, изучать живую речь.

Несмотря на то, что программисты требовались на многих предприятиях, Озерову было сложно найти работу по специальности. Дело в том, что языки программирования, на которых он писал программы в России, не были востребованы в Германии. Значит, придется изучать и это.

Но тут помогли навыки, усвоенные еще дома. Здесь информатик выполняет какую-то одну операцию. А российские программисты — виртуозы-универсалы. Они берутся и пишут в одиночку большие сложные задачи, которые здесь или в Америке делает целый коллектив.

Озеров нашел маленькую прогорающую фирму и предложил работать в ней бесплатно. За 3 месяца он, сделав несколько прекрасных программ, показал, на что способен. Он посчитал, что уже вправе требовать оплаты за свой труд. Директор был так доволен новым сотрудником, что согласился взять его в штат. Более того, он приставил к нему молодого сослуживца, который обучался у Михаила программированию и исправлял его жуткий немецкий. Зарплата была невысокой. Но это было только начало. Он убивал сразу нескольких зайцев: учил язык на рабочем месте, присматривался к взаимоотношениям людей в немецком трудовом коллективе и зарабатывал живые деньги.

Пока муж осваивал новый рынок труда, его жена-артистка смогла, пройдя серьезный конкурс, устроиться в театр. Более того, ее почти сразу же взяли в основной состав. Это была просто фантастика.

Они были первыми в своем общежитии, кто смог самостоятельно устроиться на работу, причем, по специальности. Прекрасный старт для обоих, не правда ли?

Но везение продолжалось недолго. Фирма, на которой трудился Озеров, все же разорилась. Да, он получил прекрасную характеристику и уверенность в том, что сможет здесь работать программистом. Но надо было начинать все сначала. И, как говорят, беда не приходит одна. Удар настиг его в самом неожиданном месте. Жена, с которой они хорошо и дружно жили, ушла к другому. Естественно, забрав сына, которого Михаил обожал. Помимо растоптанных чувств, возникли сложности чисто бытового характера. Вместо того, чтобы вплотную заниматься поисками новой работы, надо было решать вопрос с жильем и оформлением развода, что весьма непросто в чужой стране.

Волнения сказались на здоровье — он попал в больницу. Когда немного подлечился, стал рассылать письма в сотни фирм. Ждать отклика пришлось долго. И снова предложение делать то, чем Михаил не занимался раньше. Рискнул. Самостоятельно прочитал толстые справочники, и еще один барьер преодолен. Настолько успешно, что вскоре именно ему предложили в кратчайшие сроки сделать программу, на которой фирма заработала большие деньги. Казалось бы, жизнь стала налаживаться. Но хорошая зарплата не могла компенсировать случившееся ранее — распад семьи. Он, человек контактный и общительный, быстро находил знакомых как среди «русских», так и среди немцев. Перезнакомился со всеми соседями в доме. Часто ходил в гости к старушке-немке, что помогало учить разговорный язык. Посещал шахматный клуб, бывал на выставках, ездил на велосипеде по соседним городкам. И все же мимолетные встречи не могли заменить утраченного — домашнего тепла.

Когда к Озерову приехала мама, стало не так тяжело. Скрашивал одиночество и сын, часто приходивший к папе в гости.

Оценив, насколько Михаил замечательный специалист, руководство фирмы взвалило на него практически всю самую сложную работу. При этом зарплата росла несопоставимо медленнее, чем новые обязанности. Он приходил со всеми, а уходил последним. К концу недели (если начальство не посягало на выходные) он был не в состоянии просто выйти из дома. Озеров сопротивлялся, как мог. Позиция директора была ясна: куда ты денешься? От таких хороших денег грех отказываться. Но он просчитался. Михаил ушел. К этому времени он имел уже продолжительный стаж работы в Германии — достаточный, для того, чтобы, получая пособие от биржи труда, искать новое место. Зря, скажете, поступил так человек? От добра добра не ищут? Судить другого всегда легче. У вас наверняка сложилось впечатление, что Озеров — программист от бога. Незнакомый язык программирования — нет проблем. Дали новую задачу — раз, и сделал замечательную программу. Как все просто, правда? Так вот, Михаил стал «технарем» совсем не по велению сердца. Откроем маленькую семейную тайну — «скелет в шкафу», как говорят англичане.

В те годы, когда Мише надо было решать, в какой вуз поступать после окончания школы, мама, грустно глядя на то, что единственный сын серьезно увлечен живописью, решительно сказала:

— Пойдешь только в технический институт — туда точно наберешь проходной балл. А живопись: пусть останется для души.

Озеров с детства любил искусство. Это не удивительно: все его родные так или иначе были связаны с театром, музыкой, живописью. Он не пропускал ни одной выставки, ходил на спектакли, обожал классическую музыку.

И вот, волею судьбы в лице любимой мамы, он стал программистом.

А свободное время даже здесь в Германии он посвящал походам в музеи, поездкам в другие города, прослушиванию музыкальных дисков и новому увлечению — художественной фотографии. Это было той отдушиной, благодаря которой он не падал духом и не сдавался, несмотря на множество проблем. Но при изматывающем ритме, навязанном ему руководством фирмы, на любимые занятия не хватало сил.

На этот раз период вынужденного безделья затянулся настолько, что Михаил, порой, жалел о своем уходе. Месяц за месяцем он рассылал повсюду сведения о себе. Будучи свободным человеком, он не боялся уехать туда, где будет подходящая работа. Но теперь Озеров уже знал себе цену и установил определенную планку заработной платы, ниже которой решил не опускаться ни при каких обстоятельствах.

Новая фирма оказалась в другом городе, далеко от места, где он жил. Здесь оставались его бывшая семья и мама. Михаил колебался недолго. Собрал вещи и переехал. Все оказалось не так заманчиво, как предполагал. Фирма вскоре обанкротилась.

Но сделанного уже не вернешь. Эта неудача была и тяжелее и легче. Тяжелее, так как он был вдали от родных. Легче, потому что стал еще более уверенным в своих силах. Он без работы не останется. Сидел на пособии и занимался любимым делом. Перезванивался с мамой и сыном. Он стал совсем взрослым. Изредка навещал папу на новом месте. После его отъездов становилось очень тоскливо. Он, человек выросший в атеистической России, стал все чаще и чаще интересоваться религией. Это успокаивало и снимало стресс. Пытался знакомиться с женщинами, хотел создать новую семью. Но это дело не простое.

И вдруг страшное известие: мама в тяжелом состоянии попала в больницу. Бывшая жена и внук постоянно находились с ней. Когда ситуация стала безнадежной, Михаил решил: сколько еще ей отпущено, он должен быть вместе с мамой дома. Он приехал, забрал ее из больницы и с ужасом каждый день видел, как она угасает. Чем мог, скрашивал ее последние дни. Естественно, что вопрос о работе отошел на задний план. Несмотря на то, что он понимал, что мама умирает, собственно к факту смерти он оказался неготовым. Растерялся, не зная, что делать. Опустошенный, просидел неподвижно несколько часов. Затем позвонил в больницу. Приехавший врач немедленно вызвал полицию. У умершей женщины и находящегося в квартире мужчины, утверждавшего, что он ее сын, были разные фамилии: он Озеров, а она Озерова. Понимать особенности русского языка должностные лица категорически отказались. Да и жил он совсем в другом городе. Короче — подозрительный тип. Квартиру опечатали, а Михаила отвезли в полицейский участок, где он провел всю ночь. Утром ему сообщили, что если он действительно является родственником покойной, то должен не только похоронить ее за свой счет, но и погасить задолженность по квартплате, а также сделать ремонт. Иначе все личные вещи, принадлежащие маме, он не получит. Михаила не интересовали мебель и одежда, оставшиеся в доме. Но он не хотел, чтобы пропал семейный архив: фотографии и документы.

Что такое немецкая бюрократия, нам известно не понаслышке. Представьте, каково это — одновременно заниматься похоронами, ремонтом, оформлением всех необходимых документов.

Ото всех с трудом накопленных сбережений ничего не осталось. Из состояния депрессии вывело то, чего так долго ждал: предложение о работе. Надо было снова, в который раз ехать через всю страну и обживаться на новом месте.

Бросил все и поехал.

О том, насколько Михаил легкий и общительный человек, можно судить по следующему факту. От фирмы ему нашли жилье на первое время. Но надо было перевозить вещи из города в город. Один из новых приятелей на своем грузовике помог с переездом. Старые знакомые Озерова без него все сложили и упаковали. Здесь его с вещами встретили сослуживцы с нынешнего места работы и перенесли все в квартиру. Согласитесь, не каждый может за короткий срок так понравиться малознакомым людям, чтобы они безвозмездно тратили на него свободное время.

Вот такой он, Михаил Озеров.

Не знаю, удалось ли мне рассказом о непростой судьбе этого человека убедить других не сидеть, сложа руки, жалуясь на бедность и безрадостные перспективы. Подумайте: за 12 лет, что он живет в Германии, Озеров четыре раза менял города, а, значит, и квартиры. Каждый раз сам без посредников и друзей искал работу. Чтобы набраться опыта и получить характеристику, необходимую в последующем, начал трудиться бесплатно. Учил немецкий язык, общаясь с коллегами и соседями. Почти 2 года оставался безработным. Его не сломило то, что распалась семья, и здесь он потерял мать. Он надеется на лучшее: закрепиться на новом месте и исполнить последнюю волю мамы: не быть одному. У него есть любимый сын, но Михаил был бы рад снова стать отцом — он обожает детей.

Хочется от всей души пожелать ему успеха, причем не только в труде, но и в личной жизни! Он это заслужил.